Впервые мама привела меня к психотерапевту в 16 лет. До этого я долго мучилась от угрей на лице и обращалась к дерматологам, чего только не испробовала.
«Почему психотерапевт?» — упиралась я. Сейчас вижу, что правильно мама сделала.
Все началось в 14 лет, когда пошли воспаления по всему лицу. Я чувствовала, что сильно отличаюсь от девочек в классе из-за этого. Все такие гладкие, веселые, смеются, а я заморыш с гнойниками. Не сказать, что я была до этого улыбчивой и легкой в общении, чаще стеснялась подойти первой и не очень-то выделялась. Но угри меня просто добили. Мальчик, который мне понравился в соседнем классе, теперь казался вообще недоступной планетой, ведь я такая некрасивая. Мама говорила, что я умница и у меня красивые глаза, доброе сердце… К чему эти слова, когда все лицо красное и в прыщах?!
Можно сказать, что то, что происходило в моей голове – просто кошмар. Я не могла найти себе место, пыталась найти повод, чтобы не пойти в школу, придумывала отговорки, а то и вовсе прогуливала, ходила в местах, где поменьше людей. Я постоянно тревожилась о том, как на меня смотрят люди, воспринимают, что говорят у меня за спиной. Иногда казалось, что приятельницы перешептываются и даже смеются надо мной. Какая там учеба? Скатилась на тройки. Уговорила маму перевести меня в экстернат. Так я хоть немного восстановилась по урокам, сидела дома и штудировала любимую физику. Лечение у дерматологов эффекта практически не давало, но мне было спокойней, не выходя на улицу.
С поступлением в ВУЗ кошмар продолжился. Первый курс физического факультета, новые люди, кругом парни. Помню, как сбежала с первого занятия и долго ревела и ожесточенно, до крови, давила прыщи. Нашла у папы в баре водку и на ночь сделала компресс. Смотреть на меня вообще было теперь невозможно. В универ я не ходила больше месяца, врала маме, о том, что было на занятиях, придумывала небылицы. Я тогда начала укорять себя во всех несчастьях, от одиночества и боли выла буквально, включив музыку громко, когда родители уезжали на дачу. Перестала нормально есть, все выковыривала из приготовленной мамой еды то, что по моему мнению хотя бы косвенно могло повлиять на появление прыщей. В итоге откладывала тарелку, даже не притронувшись.
Когда мама заметила, что я исхудала и по ночам не сплю, хожу по квартире или сижу в интернете в поисках информации про угри, она начала за мной слежку. Скандал начался тогда, когда она залезла в историю поиска в интернете на моем компьютере и не только узнала, что я торчу в сети вместо уроков, но еще и наткнулась на группы смерти. Я туда заходила все чаще, и чаще в те дни. Очень укоряю себя за это сейчас!
Теперь уже, глядя на то, что происходило тогда, я понимаю, что прыщей-то было всего несколько… Весь ужас происходил только в моей голове!
Я взяла академ. Полгода я пила антидепрессанты и ходила на психотерапию. Врач, которой я сначала отказывалась верить, все-таки смогла мне помочь увидеть реальность: я вполне обычной внешности девчонка! Все страсти были мной накручены и преувеличены. Я перестала надрывно давить прыщи и мешать их заживлению нетерпеливо, как раньше. То, что говорили дерматологи было правильным, только я никак не могла все указания выполнять последовательно и, как ребенок, хотела здесь и сейчас чудесного перевоплощения.
На последнем сеансе мы с моим доктором подытожили: испытания даны, чтобы стать сильнее. Если долго идешь-идешь и не получается, значит, не ту дорогу выбрала.
Учеба восстановлена, среди моих сокурсников куча ребят – непросто девчонке учиться на физфаке и меня это только закаляет и раззадоривает теперь. Прыщики и депрессия научили меня смотреть на себя честнее и видеть реальность не только в зеркале, но и в жизни.
Спасибо, мам.
—
Приведенный клинический случай записан со слов и с согласия пациентки Центра
Photo by Vince Fleming on Unsplash